Начиная с 2014 года российский топливно-энергетический комплекс (ТЭК) находится под влиянием экономических санкций со стороны недружественных стран. В текущем году санкционные меры США и стран Евросоюза обрели беспрецедентный характер.
Вместе с тем, по итогам 2021 года добыча нефти выросла на 2 % к 2020 году, составив 525 млн тонн; добыча газа – на 10 %, достигнув рекордные в истории 763 млрд кубометров. В соответствии с данными Минэнерго России добыча нефти и газового конденсата в России за 11 месяцев 2022 г. выросла на 2,2%. При этом Российская Федерация рассчитывает сохранить продажу нефти за рубеж в декабре 2022 г. на уровне ноября, несмотря на эмбарго Евросоюза и потолок цен. Правительством Российской Федерации в 2022 году планируется, что нефтегазовые доходы составят 9,542 трлн рублей, в общем объеме доходов нефтегазовые поступления займут 38,1%. Согласно положениям Федерального закона от 06.12.2022 №290-ФЗ «О федеральном бюджете на 2022 год и на плановый период 2023 и 2024 годов», с учетом вступления с февраля 2023 года очередного европейского эмбарго на нефтепродукты из России и других санкционных факторов, доля нефтегазовых поступлений в общем объеме доходов следующие три года будет поэтапно сокращаться - до 33,2% в 2024 году.
Оказываемое на топливно-энергетический комплекс давление, может иметь крайне негативное воздействие на его функционирование в перспективе и, как следствие, на экономику страны в целом.
В декабрьском отчете Сбера «Принцип нелокальности: Актуальность и последствия введения трансграничного углеродного регулирования ЕС», проведена оценка издержек России от введения трансграничного углеродного регулирования (ТУР) в странах ЕС. Законопроект ТУР является важнейшей частью большого пакета «Fit for 55»[1], объединяющего 12 законодательных и политических инициатив, необходимых для достижения климатической цели Евросоюза: сокращение выбросов парниковых газов на 55 % к 2030 году (относительно 1990 года).
По оценкам Сбера, платежи ТУР могут составить 13–18 млрд долларов США в 2026–2035 гг. в зависимости от варианта финального регламента. Эксперты считают, что к началу действия ТУР рынок Евросоюза будет закрыт для многих российских товаров и экспортёров.
Сопоставляя расчетную среднегодовую выручку введения от пилотной системы углеродного регулирования на Сахалине в размере менее 1 млрд руб. в год (в период 2023–2028 гг.) и оценочный прямой годовой убыток от введения ТУР в сумме не менее 60 млрд руб. в год (в период 2026–2035 гг.), эксперты Сбера делают вывод о том, что в перспективе станет неизбежным сокращение российского экспорта в Евросоюз в 70 раз, при этом риски косвенных затрат от ТУР при экспорте в третьи страны могут вырасти.
В рамках пакета «Fit for 55», начиная с 2026–2027 года, импортеры будут обязаны уплачивать «пограничный углеродный сбор» (Carbon Border Adjustment Mechanism, или CBAM[2]) через приобретение сертификатов на выбросы парниковых газов. Введение CBAM потенциально может повлиять на привлекательность и конкурентоспособность товаров из разных стран, повысить издержки и привести к перераспределению торговых потоков. Цена сертификатов равна средней цене за 1 т СО2-эквивалента в системе торговли квотами на выбросы ЕС за предыдущую неделю.
Повышение энергоэффективности и переход на возобновляемые источники энергии, переход к устойчивым моделям производства (Промышленная стратегия ЕС) и экономике замкнутого цикла (План действий по экономике замкнутого цикла) предполагает переход к декарбонизации и модернизации самых разных секторов промышленности, включая производство стали, алюминия, продуктов нефтехимии, цемента, удобрений и других секторов.
Во всех версиях регламента ТУР предусмотрен зачёт углеродных платежей, связанных с выпуском соответствующих импортных товаров и произведённых импортёрами за пределами Евросоюза: платежи могут быть произведены как в форме покупки сертификатов на выбросы в торговой системе своей страны, так и в форме прямого налога на углерод. Данные платежи должны быть уменьшены на объём вычетов и прочих форм компенсации, приводящих к снижению эффективной платы за углерод в третьих странах, а сами документы — сертифицированы независимым лицом. При этом Европарламент предлагает дополнительно включить в перечень умышленных случаев введения в заблуждение европейского регулятора: предоставление сторонним государством прямых либо непрямых субсидий для экспортёров регулируемых ТУР товаров, применение цен на углерод только к экспортируемым в ЕС товарам и реализацию прочих похожих схем.
Безусловно, российские кампании готовят свои стратегии по снижению выбросов парниковых газов. В частности компания «Роснефть» утвердила «План по углеродному менеджменту до 2035 года», в рамках которого предусмотрено предотвращение выбросов парниковых газов в объеме 20 млн т CO2-эквивалента; сокращение интенсивности выбросов в нефтегазодобыче на 30%; достижение интенсивности выбросов метана ниже 0,25%; а также нулевое рутинное сжигание попутного газа.
Кампании ЛУКОЙЛ и Татнефть в качестве стратегический ориентира ставят себе цель достичь углеродной нейтральности к 2050 г.
В ПАО «Газпром» разрабатываются сценарии устойчивого развития и Климатическая стратегия компании.
Для достижения поставленных нефтегазовыми компаниями целей, необходим целый пул технологических решений от операционных методов, включающие в себя знакомые методы по повышению энергоэффективности, до технологий, которые в настоящий момент находятся в разработке и не являются рентабельными, в частности, технологии улавливания, утилизации и хранения СО2, технологии, связанные с производством и транспортировкой водорода.
Технологии по декарбонизации потребуют от компаний дополнительных инвестиций, а также перестройку текущих бизнес-процессов. Вместе с тем, низкоуглеродный путь развития открывает новые возможности и ниши, которые ранее были недоступны для нефтегазового бизнеса. Так, например, нефтегазовые компании могут стать пионерами в области хранения СО2, поскольку обладают «резервуарами» (коллекторами в истощенных месторождениях или газохранилищами) для захоронения СО2, а также техническими компетенциями.
По выводам Сбера, с которыми сложно не согласиться, значимой задачей в рамках переходной фазы ТУР для российских экспортёров станет верификация углеродного следа товаров аккредитованными в ЕС организациями. Проблема в том, что рынок европейских и международных верификаторов, готовых работать с российскими компаниями, достаточно мал. Для создания отечественного рынка верификации ТУР требуется запуск процесса взаимного признания органов по валидации и верификации между Росаккредитацией и IAF[3] , а также ускорение темпов аккредитации верификаторов внутри Российской Федерации. В случае отсутствия верификации расчёт платы за ТУР будет произведён на основании средней углеродоёмкости худших по показателю выбросов предприятий, производящих данный товар в Евросоюзе: 5 или 10 % (в зависимости от версии законопроекта) установок с самой высокой углеродоёмкостью. Это приведёт к ощутимому росту платежей российских экспортёров и снижению их конкурентоспособности. В качестве базы для расчёта цены ТУР товара Еврокомиссия предложила использовать совокупные прямые выбросы (Scope 1[4]), эмитированные при производстве товара, включающие не только прямые выбросы при его непосредственном производстве, а также выбросы используемого сырья и компонентов его производственной цепочки. При этом перечень учитываемых парниковых газов совпадает с перечнем EU ETS[5]: это диоксид углерода (CO2), закись азота (N2O) для процессов производства химической продукции и перфторуглероды (PFCs) для процесса производства алюминия. Вопрос учёта выбросов, связанных с транспортировкой товаров до границы ЕС, отложен на будущее: регуляторы солидарны в том, что их включение возможно только после более детальной проработки темы. Косвенные выбросы от потребления электроэнергии (Scope 2[6]) продукции могут быть добавлены к расчётной базе либо сразу, если будет поддержана позиция Европейского парламента, либо после дополнительного анализа, на более поздних стадиях развития трансграничного регулирования. При этом расширение охвата ТУР на косвенные выбросы может потребовать пересмотра некоторых параметров работы EU ETS из-за несоответствия правилам ВТО. Поскольку компании ЕС платят только за прямые выбросы углерода, в системе возникают indirect emission costs — дополнительные затраты потребителей электроэнергии в результате переложения в цену углеродного налога генераторов. Текущая конфигурация европейской системы ETS позволяет получить промышленным предприятиям частичные компенсации возросших цен на электроэнергию (до 25 % непрямых затрат).
Риски дополнительного сокращения или перенаправления экспорта, снижения бюджетных поступлений, переложения издержек на внутренних потребителей РФ — масштаб этих последствий для экономики будет зависеть от эффективности и слаженности действий бизнеса, регуляторов и институтов финансирования. При этом первые шаги, которые необходимо выполнить для снижения платежей ТУР, — это верификация и бенчмаркинг углеродного следа продукции относительно конкурентов, внедрение эффективных низкоуглеродных технологий на производстве, выработка детальных мер по минимизации углеродных издержек во внешней торговле.
Существенными препятствиями для решения этих задач в настоящее время являются отсутствие общепризнанных методик расчета углеродного следа продукции и унифицированных общепризнанных углеродной единицы сертифицированного сокращения выбросов для офсета углеродного следа нефти и других углеводородов. Другой важной проблемой, не имеющей пока решения, является верификация расчетов и отчетности. И здесь для повышения доверия к показателям на помощь должны прийти цифровые технологии. Промышленный интернет вещей, распределенные системы контроля состояния оборудования, видеомониторинг, инструменты анализа с применением искусственного интеллекта позволят не только сформировать гигантские массивы данных о вкладе того или иного оборудования в совокупные выбросы, но и получить объективные непредвзятые результаты их обработки. Эти объективные данные, а не экспертные оценки или усредненные показатели должны ложиться в основу расчетов углеродного следа услуг и товаров в качестве эталонов.
В рамках реализации указанных подходов в России уже в феврале 2022 г. Правительством Российской Федерации утверждена Федеральная научно-техническая программа в области экологического развития Российской Федерации и климатических изменений на 2021–2030 годы. Программа включает несколько блоков мероприятий: проведение научных исследований и разработок преимущественно на базе научных и научно-образовательных центров, создание и развитие передовой инфраструктуры для проведения исследований и разработок, внедрение результатов исследований в практические проекты, а также организационное сопровождение реализации программы.
Прежде всего, это мониторинг и прогнозирование состояния окружающей среды и климата. В рамках этого блока будут созданы наукоёмкие технологические решения для получения достоверных данных мониторинга и моделирования окружающей среды и климата, а также прогнозирования их будущих состояний.
Во-вторых, смягчение антропогенного воздействия на окружающую среду и климат. В данном блоке планируется разработка комплекса методик и моделей, позволяющих сформировать систему оценки целесообразности и эффективности применения мер, направленных на смягчение антропогенного воздействия на окружающую среду и климат.
В-третьих, адаптация природных систем, населения и отраслей экономики к изменениям климата. В данном направлении предстоит разработать решения, которые позволят сформировать систему оценки экологических и климатических рисков на территории России и прилегающих акваториях для обоснования и принятия необходимых мер по адаптации к изменениям климата с учётом региональной и отраслевой специфики.
[1] Законодательный пакет «Fit for 55», представленный Европейской комиссией 14 июля 2021 г. подводит ЕС к целям климатической политики 2030 и 2050 годов, а именно к стремлению к нулевым выбросам в атмосферу.
[2] Пограничный углеродный налог (Carbon Border Adjustment Mechanism, или CBAM) — это новый механизм управления импортом углеродоинтенсивных товаров.
[3] IAF – Международный форум по аккредитации (IAF) является всемирной ассоциацией органов по аккредитации, ассоциаций органов по сертификации и других организаций, принимающих участие в деятельности по оценке соответствия в различных областях, в том числе систем менеджмента, продукции и персонала.
[4] Scope 1 (прямые выбросы парниковых газов) – это выбросы из собственных или контролируемых компанией источников (выбросы от собственной генерации энергии (пара, тепла), от производственных процессов, от обращения с отходами и пр. В их состав входят и так называемые фугитивные выбросы (организованные постоянные или залповые выбросы в результате удаления технологических газов, например метана, в атмосферу через свечи и дефлекторы без сжигания или каталитического окисления.
[5] Система торговли выбросами Европейского союза (ЕС ETS) представляет собой схему «ограничения и торговли», в которой устанавливается ограничение на право выбрасывать определенные загрязняющие вещества на определенной территории, и компании могут торговать правами на выбросы в пределах этой территории.
[6] Scope 2 («энергетические» выбросы) – это косвенные выбросы от производства энергии на сторонних энергоисточниках, приобретенной у поставщика таких услуг (выбросы парниковых газов в атмосферу в результате производства потребленной электроэнергии, пара, тепла и холода (энергии для охлаждения).
Фото на обложке: Unsplash / Quinten de Graaf
