Продолжение статьи, рассматривающей некоторые аспекты специфики российского углеродного регулирования, возникшего в России за последние несколько лет, через призму исторического развития соответствующего регулирования в мире и на национальном уровне. Первая часть статьи опубликована по адресу: https://climate-change.moscow/article/carbonorigins-2
3. Современное российское углеродное регулирование и его особенности
Обратимся теперь к специфике современного национального углеродного регулирования и к его особенностям.
Прежде всего, отметим, что любое национальное углеродное регулирование может строится по двум основным моделям: это т.н. административная модель и рыночная модель. Они представляют собой кардинально разные подходы регулятора к формированию соответствующих правил. В Российской Федерации обе эти модели сосуществуют, поэтому тем более важно понимать и учитывать разницу между ними.
Что интересно, административная модель углеродного регулирования в России является, по сути, преемницей регулирования, разработанного еще во времена Советского Союза. Она дожила до наших времен в практически неизменном (в основных своих элементах) виде. Современная же рыночная модель углеродного регулирования начала формироваться лишь недавно (всего только несколько лет тому назад). Поэтому неудивительно, что у последней еще есть свои недочеты, а у первой таковые унаследованы еще с времен ее формирования. Однако позитивным моментом является стремление регулятора учесть современные реалии и учесть в системе российского углеродного регулирования наиболее актуальные элементы международных подходов в этой сфере.
1) Административная модель
Административная модель углеродного регулирования, существующая в настоящее время в Российской Федерации, исторически строится, в первую очередь, вокруг вопросов охраны окружающей среды и недопущения негативного воздействия на окружающую среду (включая, помимо прочего, атмосферный воздух).
К основным нормативным актам, регулирующим соответствующие вопросы, относятся, в частности, Федеральный закон от 4 мая 1999 г. № 96-ФЗ «Об охране атмосферного воздуха», а также Постановление Правительства РФ от 3 марта 2017 г. № 255 «Об исчислении и взимании платы за негативное воздействие на окружающую среду» и Постановление Правительства РФ от 13 сентября 2016 г. № 913 «О ставках платы за негативное воздействие на окружающую среду и дополнительных коэффициентах». Положения этих актов получают более детальное регулирование в целом ряде иных подзаконных актов.
К основным элементам этой модели можно отнести следующие:
- непосредственно регулируемые газы (т.н. загрязняющие вещества) и запрет на негативное воздействие в виде их сверхнормативного выброса,
- нормативы выбросов загрязняющих веществ в атмосферу, экологические платежи за выбросы загрязняющих веществ в атмосферу, а также
- отчетность, формируемая и представляемая компанией, осуществляющей негативное воздействие на атмосферный воздух.
Однако подход законодателя к формулированию каждого из этих элементов не может, как представляется, похвастаться отсутствием недостатков (которые унаследованы от подходов, сформировавшихся еще в советское время и базировавшихся, таким образом, на административно-командной модели как в экономике в целом, так и в вопросах охраны атмосферного окружающей среды).
К регулируемым в настоящее время загрязняющим веществам относятся совершенно конкретные газы по установленному перечню, который не совпадает с «классическим» перечнем «парниковых газов», в отношении которых не только Россией, но и международным сообществом предпринимаются меры по сокращению их выбросов в атмосферу. Так, например, диоксид углерода (СО2), в пересчете на который осуществляется измерение количества выбросов во всех основных системах учета, не входит в указанный российский перечень загрязняющих веществ и, таким образом, не является регулируемым. А метан (СН4), в свою очередь, попадает под двойное регулирование – и как парниковый газ, и как загрязняющее вещество.
Для России и российских предприятий-владельцев источника выбросов это неизбежно создает несовпадение регулирования по сути единого вопроса как на внутреннем, так и международном уровне. Кроме того, дополнительным результатом такого несовпадения подходов (до момента его устранения) является нецелесообразное дублирование обязательств участников соответствующих процессов (как уполномоченных органов власти, так и владельцев источников выбросов загрязняющих веществ) на внутрироссийском и международном уровне.
Нельзя не отметить и недостатки административного регулирования в отношении установленных нормативов выбросов. Так, выброс вредных (загрязняющих) веществ в атмосферный воздух каждым конкретным стационарным источником выбросов допускается на основании выдаваемого в установленном порядке разрешения, что не способствует глобальному масштабированию этой системы на уровни отраслей и секторов, а также не помогает унификации подходов применительно к разным группам источников выбросов с учетом специфики сферы их функционирования, и не приводит, таким образом, упрощению регулирования.
Не обходится и без недостатков административного регулирования в отношении административных платежей за выбросы (нормативов платы). Так, например, при определении платежной базы учитываются (помимо прочего): а) объем или масса выбросов загрязняющих веществ в пределах нормативов допустимых выбросов; б) объем или масса выбросов загрязняющих веществ в пределах временно разрешенных выбросов (лимиты на выбросы); в) объем или масса выбросов загрязняющих веществ, сбросов загрязняющих веществ, превышающие указанные выше нормативы. Кроме того, к учету принимаются и выбросы загрязняющих веществ сверх установленных лимитов.
Такой подход редко соотносится с реальным вредом, причиняемым окружающей среде в результате таких выбросов (в первую очередь ввиду неповоротливости регулятора при изменении размера административных платежей), он, самое главное, практически вообще никак не мотивирует владельцев источников выбросов осуществлять мероприятия, направленные на сокращение выбросов загрязняющих веществ в атмосферу (в т.ч. потому что размер соответствующих платежей обычно намного меньше стоимости проектных мероприятий, необходимых для модернизации предприятия).
Что касается отчетности, которую владельцы источников выбросов обязаны формировать и направлять в контролирующие органы, то она во многом носит лишь статистический характер, предоставляя информацию о фактах выбросов (в количественном и качественном показателях). Однако она практически не содержит ключевых элементов, которые могли бы позволить судить о мерах, предпринимаемых (или планируемых) для сокращения выбросов загрязняющих веществ в атмосферу, а также о выбранных способах достижения (не превышения) установленного для предприятия норматива.
Представляется, таким образом, что функционирующая в настоящее время в России система административного регулирования отношений в сфере защиты атмосферного воздуха (и в части выбросов загрязняющих веществ в атмосферу) далека от идеала и не позволяет эффективно достигать цели, защиты окружающей среды и борьбы с изменениями климата).
2) Рыночная модель углеродного регулирования в России
В т.ч. под влиянием развития углеродного регулирования на международном уровне (включая уровень как отдельных иностранных государств, так и региональных объединений), в России в последние годы началось активное формирование национальной рыночной модели углеродного регулирования.
Начало этому положили указы и поручения Президента Российской Федерации, а также принятые во исполнение этих актов распоряжения и акты Правительства России. Так, например, в рамках Распоряжения Правительства РФ от 14.07.2021 №1912-р «Цели и основные направления устойчивого (в том числе зеленого) развития Российской Федерации» были установлены следующие цели устойчивого развития для Российской Федерации:
- сохранение, охрана или улучшение состояния окружающей среды;
- снижение выбросов и сбросов загрязняющих веществ и (или) предотвращение их влияния на окружающую среду;
- сокращение выбросов парниковых газов;
- энергосбережение и повышение эффективности использования ресурсов.
Кроме того, нельзя не отметить и утвержденную Распоряжением Правительства РФ от 29 октября 2021 г. N 3052-р стратегию социально-экономического развития Российской Федерации с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года (или т.н. «стратегию низкоуглеродного развития»). Стратегия сформулировала два основных сценария развития российской экономики: инерционный и интенсивный (целевой) и поставила амбициозную задачу по значительному сокращению до 2050 года накопленного объема чистой эмиссии парниковых газов в Российской Федерации.
Особой значимой вехой в формировании современного углеродного регулирования на основе рыночной модели стало принятие двух законов: Федерального закона от 2 июля 2021 г. № 296-ФЗ «Об ограничении выбросов парниковых газов» (далее также - «296-ФЗ»), и Федерального закона от 6 марта 2022 г. № 34-ФЗ «О проведении эксперимента по ограничению выбросов парниковых газов в отдельных субъектах Российской Федерации» (далее также - «34-ФЗ»).
Наконец, была заявлена цель о достижении Россией углеродной нейтральности в 2060 году, которая в настоящий момент остается неизменной.
Климатические проекты как инструмент борьбы с изменением климата
296-ФЗ ввел в России прямую возможность реализовывать климатические проекты (мероприятия, обеспечивающие сокращение (предотвращение) выбросов парниковых газов или увеличение их поглощения), а также торговать углеродными единицами, образующимися в результате реализации таких проектов.
Сведения о климатических проектах включаются в реестр углеродных единиц (информационную систему, в которой регистрируются климатические проекты и ведётся учёт углеродных единиц и операций с ними), ведение которого осуществляет специальный̆ оператор (им было определено акционерное общество «Контур»). Исполнителями климатического проекта могут являться юридические лица, индивидуальные предприниматели или физические лица, реализующие климатический проект. Верифицированные в установленном порядке результаты реализации климатических проектов являются основанием для выпуска в обращение углеродных единиц и зачисления их на счёт исполнителя этого климатического проекта в реестре углеродных единиц. При этом углеродной единицей является верифицированный результат реализации климатического проекта, выраженный в массе парниковых газов, эквивалентной 1 тонне углекислого газа. Владельцы углеродных единиц вправе передавать их приобретателям (например, на основании соответствующего договора с ними), осуществлять их зачёт (аннулировать) и совершать иные операции с принадлежащими им углеродными единицами.
Кроме того, для юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, которые попадают под определение «регулируемых организаций», законом было введено требование о подготовке и ежегодному предоставлению специальной отчетности о выбросах парниковых газов в порядке и по форме, которые устанавливаются Правительством Российской Федерации.
Исполнитель проекта осуществляет мероприятия, направленные на снижение выбросов парниковых газов или увеличение их поглощения. Проект оценивается независимой экспертной организацией на соответствие установленным критериям (проходит валидацию) и регистрируется в реестре углеродных единиц.
В случае успешной реализации проекта и верификации достигнутых результатов по сокращению выбросов парниковых газов или увеличению их поглощения, оператор осуществляет выпуск углеродных единиц на счет исполнителя проекта. А исполнитель проекта вправе осуществить передачу своих углеродных единиц приобретателю. Операция по передаче углеродных единиц со счета их текущего владельца на счет приобретателя осуществляется оператором реестра углеродных единиц. При этом как у лица, передающего углеродные единицы, так и у их приобретателя должны быть заключены договоры с оператором реестра углеродных единиц и открыты счета в реестре.
«Сахалинский эксперимент» как особый формат рынка cap-and-trade
1 сентября 2022 года с вступлением в силу 34-ФЗ был официально запущен эксперимент по ограничению выбросов парниковых газов в отдельных субъектах Российской Федерации (проводящийся в соответствии с ним эксперимент и относящееся к нему регулирование не следует путать с экспериментом по квотированию выбросов загрязняющих веществ, проводимым в рамках Федерального закона от 26 июля 2019 г. № 195-ФЗ «О проведении эксперимента по квотированию выбросов загрязняющих веществ и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части снижения загрязнения атмосферного воздуха» и относящихся к нему нормативных актов). Первым субъектом, на территории которого с 1 сентября 2022 года по 31 декабря 2028 года включительно проводится этот эксперимент, является Сахалинская область (при этом эксперимент может быть распространен и на другие регионы России посредством внесения в указанный закон соответствующих поправок). Целью эксперимента является достижение углеродной нейтральности на территориях соответствующих регионов. Так, на территории Сахалинской области эта цель должна быть достигнута до 31 декабря 2025 года.
В рамках реализации эксперимента Министерством экологии и устойчивого развития Сахалинской области, являющимся уполномоченным органом, отвечающим за фактическую реализацию эксперимента в Сахалинской области, были определены организации, которые попадают под регулирование закона. регулирование закона. В настоящее время в их перечень включено порядка 35 организаций, которые отвечают установленным для целей эксперимента критериям.
Во исполнение требований закона в регионе было проведено общественное обсуждение проекта «Программы проведения эксперимента по ограничению выбросов парниковых газов на территории Сахалинской области». Программа, помимо прочего, определяет задачи органов исполнительной власти Сахалинской области, задачи и перечень региональных регулируемых организаций, а также иные существенные факторы проведения эксперимента.
Региональные регулируемые организации будут обязаны выполнять установленные для них квоты и ежегодно предоставлять в установленном порядке углеродную отчетность. Оценка выполнения региональной регулируемой организацией квоты будет осуществляться Министерством экологии и устойчивого развития Сахалинской области. В случае превышения квоты, региональная регулируемая организация будет обязана внести плату за превышение квоты с учетом установленной ставки – 1000 рублей за каждую тонну превышения.
Для выполнения квот региональные регулируемые организации будут вправе использовать принадлежащие им углеродные единицы и единицы выполнения квоты (при условии зачета таких единиц в реестре углеродных единиц). Информация о зачете углеродных единиц и единиц выполнения квоты подтверждается оператором, осуществляющим ведение реестра углеродных единиц (сейчас им является АО «Контур»), и отражается региональной регулируемой организацией в углеродной отчетности.
Фактически на площадке участвующих в эксперименте регионов отрабатывается система углеродного рынка на основе подхода cap-and-trade («ограничения и торговли»), обладающая интересным потенциалом для дальнейшего развития углеродного регулирования в России. В целом, можно говорить о том, что хотя ряд шагов, требующихся для успешного проведения эксперимента, еще предстоит сделать, тем не менее, существенных отклонений от установленного порядка реализации эксперимента не наблюдается, реализация эксперимента на территории Сахалинской области осуществляется с учетом установленных требований, ключевые элементы инфраструктуры эксперимента, необходимые в моменте, созданы и функционируют.
Вопросы рыночного углеродного регулирования
Хотя значительная часть национального регулирования, посвященного созданию углеродного рынка в России, уже сформирована, а часть еще находится в стадии формирования, нельзя не отметить некоторые вопросы, которые уже возникли и пока не имеют своего решения.
Прежде всего, влияние административной модели регулирования вопросов охраны окружающей среды, унаследованной еще из девяностых годов прошлого века, заложило огромную (но зачастую не всеми понимаемую) разницу между моделью углеродного рынка в рамках европейской системы и российской моделью. Пример такого непонимания можно найти даже в Восьмом национальном сообщении, представленном в соответствии со статьями 4 и 12 Рамочной Конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата и статьей 7 Киотского протокола) и некоторых его формулировках относительно специфики российского углеродного регулирования.
Что же касается непосредственно существующей специфики российского углеродного реглуирования, то, например, выбранная регулятором модель установления «ограничения» (квоты) в рамках «Сахалинского эксперимента», заложившего основу для возникновения рыночной модели углеродного регулирования по принципу «cap-and-trade» (или «ограничения и торговли»), отличается от той же европейской модели. Так, если в России таким «ограничением» является административно устанавливаемая и непередаваемая величина (квота), то в той же европейской системе ограничение как административной величины ограничения нет, однако происходит распределение (и продажа) допущенных к обороту разрешений на выбросы (т. н. emission allowances), количество которых должно соответствовать (и погашаться) в эквиваленте объема реального выброса за соответствующий период. Помимо сложностей с гармонизацией двух рынков, в будущем такая разница может также привести к сложности расчета в рамках российской модели финансовой нагрузки, лежащей в рамках российского углеродного регулирования, на российских компаниях (что, в свою очередь, может привести к проблемам с невозможностью учета такой нагрузки для уменьшения затрат российских импортеров в рамках СВАМ).
Кроме того, открытым остается вопрос о правовой природе углеродных активов, возникающих в рамках регулирования федеральных законов 296-ФЗ и 34-ФЗ, а именно: углеродных единиц и единиц выполнения квоты. Более того, необходимо учитывать, что это несовпадающие углеродные активы, обладающие разным регулированием и характеристиками (хотя и в конкретном случае взаимозаменяемые для конкретной цели, установленной законом).
Более того, применительно к углеродным единицам регулятор подкинул правоприменителю непростую задачу, по-разному обозначив правовую природу углеродной единицы в пояснительной записке к 296-ФЗ, а также в законопроекте, разработанном в 2021 году, которым предполагалось внести изменение в Налоговый кодекс России).
Наконец, нельзя не отметить и установление в законе конкретной цели, которую должно достигать обращение углеродных активов. В качестве таковой закон прямо указывает «создание благоприятных экономических условий для использования результатов реализации климатических проектов и стимулирования деятельности по реализации таких проектов». Как определить соответствие конкретной сделки по передаче углеродных активов указанной цели, а также какие последствия влечет невозможность доказать соответствие конкретной сделки указанной цели — это большой вопрос для рынка и его участников.
И все это лишь некоторые из вопросов, возникающих в связи с появлением национального рыночного углеродного регулирования.
В любом случае, Российская Федерация еще находится в начальной стадии формирования углеродного рынка и соответствующего регулирования. Поэтому имеется вполне обоснованная надежда, что все возникающие недочеты и вопросы, которые пока остались без ответа, еще будут выявлены и устранены. Именно поэтому, например, созданная на примере Сахалинской области система cap-and-trade находится в экспериментальном режиме и позволяет отработать возможное регулирование в рамках конкретного региона, выявить недостатки и устранить их до внедрения соответствующего регулирования в более широком масштабе.
Оптимальный вектор развития углеродного регулирования
Какой же вариант развития углеродного регулирования мог бы стать «золотым сечением» для российской модели углеродного рынка и перехода на наиболее эффективные рельсы низкоуглеродного развития? И при этом учитывал бы международный опыт, позволяя избежать тех ошибок, которые российские международные партнеры ощутили и опробовали на себе.
Представляется, что такой моделью стало бы сочетание трех элементов: квотирование выбросов парниковых газов, стимулирование реализации климатических проектов частными лицами, а также внедрение налогового и иного административного стимулирования мероприятий, результатом которых является снижение выбросов парниковых газов или повышение их поглощения.
Такого рода синергия облегчила бы, как минимум, достижение внутренних целевых показателей по сокращению выбросов парниковых газов и увеличению их поглощения, поскольку подошла бы к этой проблеме сразу с нескольких углов: административного регулирования и рыночного стимулирования. Кроме того, формирование такой системы позволило бы сформировать внутреннюю цену на углерод, которая могла бы использоваться для целей иностранных систем регулирования (типа того же CBAM), опирающихся на затраты производителя продукции, связанные с сокращением выбросов парниковых газов и увеличением их поглощения.
Кроме того, функционирование такой системы основывалось бы на гармоничном сочетании бюрократического консерватизма и рыночной индивидуальной и коллективной инициативы, обусловленной достаточной свободой ценообразования и стимулирования углеродной торговли.
4. Гармонизация независимых национальных рынков
Чрезвычайно важным представляется осознание необходимости гармонизации углеродного регулирования на пространстве не одного, но нескольких юрисдикций, которые были бы близки друг другу с точки зрения исторического развития, регулирования (в том числе в сфере охраны окружающей среды) и географического положения. Геополитическая близость соответствующих юрисдикций могла бы дополнительно способствовать формированию единых и удовлетворяющих общие интересы подходов.
Что же необходимо, в первую очередь, для формирования единого углеродного рынка, объединяющего несколько юрисдикций? В первую очередь, это формирование единых правил и процедур реализации климатических проектов. Во-вторых, создание возможности (как на законодательном, так и инфраструктурном уровне) обращения углеродных активов, являющихся результатом реализации таких климатических проектов, на всем едином (с точки зрения отсутствия административных барьеров) пространстве, объединяющем все соответствующие юрисдикции. И наконец, внедрение мер, способствующих повышению спроса на углеродные активы, в первую очередь, именно в рамках этого пространства. Это, ни в коем случае, не отказ от международных стандартов и лучших практик реализации климатических проектов и верификации их результатов, а ориентир на внутренний спрос, который может быть, например, достигнут за счет глобального внедрения системы cap-and-trade, функционирующей на базе единых правил и допускающей возможность использования углеродных активов, полученных от мероприятий реализованных в любой из объединенных этим углеродным пространством юрисдикций.
Все это позволило бы создать в лице соответствующего регионального объединения серьезного партнера и конкурента европейским и иным государствам и их углеродному регулированию. Защита интересов каждого из государств-участников такого объединения посредством гармонизации и объединения углеродного рынка, а также представление интересов каждого такого государства (и его юридических лиц) перед европейскими и иными иностранными государствами (с их национальным или региональным углеродным регулированием) была бы гораздо эффективнее, чем если бы каждое государство-член такого объединения выступало по-отдельности.
Такого рода унификация углеродного регулирования могла бы, например, быть реализована при участии стран-участниц БРИКС или СНГ. Кроме того, нельзя не отметить, что в настоящее время идет активная работа, связанная с попыткой гармонизации углеродного регулирования, и на пространстве ЕАЭС. Так, 21 октября 2022 года на заседании Евразийского межправительственного совета был принят Первый пакет мероприятий (Дорожная карта) по сотрудничеству государств-членов ЕАЭС в рамках климатической повестки, в который вошли, помимо прочего, следующие направления:
- анализ национального законодательного регулирования в климатической сфере и подготовка предложений по развитию общих подходов в данной сфере;
- разработка предложений по формированию совместных рыночных и нерыночных механизмов углеродного регулирования для достижения целей Парижского соглашения;
- зеленое финансирование;
- формирование Банка климатических технологий и цифровых инициатив; а также
- координация в сфере международных торговых отношений по вопросам климатической повестки и иное взаимодействие в целях продвижения интересов государств – членов ЕАЭС в климатической сфере на международной арене.
В случае надлежащей настройки эта инициатива могла бы привести к появлению на международной арене углеродных рынков заметного игрока, который мог бы выступать на равных с уже сложившимися системами углеродного регулирования (включая, в частности углеродный рынок и регулирование ЕС).
5. Вместо заключения
Энергетический переход в России и изменения в регулировании выбросов парниковых газов занимают значительное место в повестке для регулирующих органов. Поскольку все больше стран уделяют внимание декарбонизации своих экономик и разрабатывают механизмы энергетического перехода и предотвращения утечек углерода (такие как CBAM), для регулятора становится еще более важным создание инструментов, в том числе рыночных, которые могут как защитить национальный бизнес, так и расширить средства борьбы с изменением климата, например, путем создания углеродного рынка.
Существующее российское регулирование в сфере декарбонизации направлено на достижение обеих этих целей. Хотя изначально оно базировалось на подходе, впервые возникшем еще в рамках советской эпохи, в настоящее время оно начинает учитывать международный опыт, в том числе накопленный в рамках таких международных договоров, как Парижское соглашение (2015), региональных соглашений, таких как СТВ ЕС, и т.д. Конечно, этому регулированию еще предстоит пройти апробирование на практике, ведь некоторые из последних изменений и инструментов были разработаны в течение последних нескольких лет. Однако при надлежащем структурировании они могут стать основой для создания баланса с регулированием соответствующих вопросов, действующим в ЕС и других странах.
Кроме того, потенциальная гармонизация такого регулирования с регулированием других стран, например, входящих в БРИКС или ЕАЭС, не только повлияет на направление дальнейшего развития этой политики, но может привести к созданию единого сильного игрока на международной арене.
ПЕРЕЧЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ
[1] The Limits to Growth. A Report for the Club of Rome's Project on the Predicament of Mankind / Donella H. Meadows, Dennis L. Meadows, Jorgen Randers, William W. Behrens Ill. - New York : Universe Books, 1987. - 211 p. - ISBN 0-87663-165-0
[2] Our Common Future / World Commission on Environment and Development. – Oxford : Oxford University Press, 1987. – 383 p. – ISBN 019282080X
[3] Beyond the Limits / Donella H. Meadows, Jorgen Randers, Dennis L. Meadows. – Chelsea : Chelsea Green Publishing, 1992. – 300 p. – ISBN 0-930031-62-8
[4] The Ultimate Resource / Julian Lincoln Simon. - Princeton : Princeton University Press, 1981. - 418 —Å. - ISBN 069109389X
[5] A Life on Our Planet: My Witness Statement and a Vision for the Future / David Attenborough, Jonnie Hughes. – New York : Grand Central Publishing, 2020. – 272 p. – ISBN 978-1538719985
[6] Protecting the Ozone Layer: the United Nations History / S. O. Andersen, K. M. Sarma. – London : Earthscan Publications Ltd, 2002. – 544 с. – ISBN 978-1844071722
[7] From Precaution to Profit: Contemporary Challenges to Environmental Protection in the Montreal Protocol / Brian J. Gareau. – New Haven : Yale University Press, 2013. – 384 p. – ISBN 978-0300175264
[8] Ozone Crisis: The 15-Year Evolution of a Sudden Global Emergency / Sharon Roan. – New York : John Wiley and Sons, 1989. – 270 с. – ISBN 978-0471619857
[9] Climate Change Liability: Transnational Law and Practice / Richard Lord QC, Silke Goldberg, Lavanya Rajamani, Jutta Brunnée. – Cambridge : Cambridge University Press, 2012. – 690 p. – ISBN 978-1107673663
[10] Trading in air: mitigating climate change through the carbon markets / Max Gutbrod, Sergei Sitnikov, Edith Pike-Biegunska. – Moscow : Infotropic Media, 2009. – 160 с. – ISBN 978-5999800046
[11] Энергетическое право России и Германии: сравнительно-правовое исследование / Под ред. П. Г. Лахно, Ф. Ю. Зеккер. – Москва : Издательская группа "Юрист", 2011. – 1076 с. – ISBN 978-5941033874
Фото на обложке: iStock / Khaosai Wongnatthakan
Ссылки по теме
